Четверг, 28 Марта 2024

Соцсети на верху

Книга - "Юные корабелы", История флота - Книга -

Купить СНПЧ А7 Вологда, оперативная доставка
Рейтинг:   / 37
ПлохоОтлично 

 

Подводные лодки

Стремление человека проникнуть в таинственный подводный мир относится к глубокой древности. Однако все его попытки окан­чивались неудачей, так как уро­вень науки и техники того времени не позволял построить соответствую­щий аппарат. Еще в средние века запорожские казаки опрокидывали свои «чайки», обтянутые кожей, вверх килем, укрывались под ними и скрытно подходили к берегам вра­га. Историки тех времен писали об этом, как о чуде, и, естественно, преувеличивали факты. Так, на­пример, французский морской исто­рик Монжери в книге «О подвод­ном плавании и войне» говорит: «Запорожские казаки пользовались гребными судами, способными по­гружаться под воду, покрывать в погруженном состоянии большие расстояния, а затем уходить в об­ратный курс под парусами». Види­мо, это заключение историка осно­вано на легендах, бытовавших у на- селения Анатолийского побережья и порожденных страхом от молние­носных набегов казаков. Что это так, подтверждает книга француз­ского ученого XVI века Р. Фурнье, который передает рассказы «оче­видцев» «...они (запорожские каза­ки — Г. О.) являлись неожиданно, они поднимались прямо со дна мо­ря и повергали в ужас всех берего­вых жителей и воинов». Как бы там ни было, а это, пожалуй, пер­вые сведения об использовании подводных боевых кораблей.
В начале XVIII века в России шло массовое строительство кораб­лей, в котором принимало участие большое количество людей. Не уди­вительно поэтому, что многие народ­ные умельцы вносили различные предложения, направленные на укрепление военного могущества государства. Вполне объяснимо и появление в это время проекта «по­таенного судна» — подводной лод­ки как нового оружия в борьбе с кораблями противника. Специаль­ных   научных   и   конструкторских заведений в средние века, как впро­чем и в XVIII веке, не было, кораб­ли проектировались, как правило, конструкторами-одиночками и под их же руководством строились.
Проекты подводных лодок воз­никали стихийно, их подчас созда­вали люди, не имевшие соответ­ствующего образования. В результате опыт предшественников, науч­ные открытия и достижения техни­ки не учитывались.


Подводная лодка С. К. Джевецкого.

Подводная лодка «Почтовый».

С 1720 года, т. е. с того времени, когда   крепостной   крестьянин Ефим Прокофьевич Никонов пред­ложил строить подводную лодку, и до 1900 года 65 русских изобрета­телей официально внесли свыше 75 проектов подводных лодок. Более 10 проектов были в разное время одобрены, и по ним строились опыт­ные образцы. Наиболее удачные конструкции подводных лодок ока­зались у Александра Андреевича Шильдера (1785 —1854), построив­шего первый в России корабль из железа, Ивана Федоровича Алек­сандровского, Степана Карловича Джевецкого и других.
Но все эти подводные лодки из-за низкого уровня науки и техники того времени, а также консерватиз­ма правительственного аппарата не были в своем большинстве доведены до конца. Многие из строившихся в России подводных лодок по уров­ню их конструкции и техническому решению вопросов были значитель­но выше зарубежных. Достаточно привести один пример — подводную лодку конструкции И. Ф. Александ­ровского, который первым применил на ней механический двигатель. Правда, работал он на сжатом воз­духе, а поэтому время действия его было весьма ограничено.
Но если еще учесть и то, что И. Ф. Александровский предложил использовать сжатый воздух для вытеснения главного балласта — воды из цистерн для всплытия под­водной лодки, применил горизон­тальные рули, изобрел торпеду и многое, многое другое, то станет яс­но, что этому корабелу принадле­жит почетное место в мировой ис­тории создания подводных кораблей.
И таких, как   И. Ф. Александ­ровский, в России было много. По­этому мы не будем рассматривать все предложенные проекты подвод­ных лодок, а ограничимся расска­зом о жизни и деятельности наибо­лее выдающихся создателей подвод­ных кораблей.
В 1719 году, когда в 25 городах России строили корабли, когда ты­сячи и тысячи «работных людей» и «приписных крестьян» день и ночь строгали, пилили, клепали и ко­вали на судоверфях, не извест­ный никому, безграмотный 29-лет­ний крестьянин из подмосковного села Покровское—Рубцове Ефим Никонов подал написанную «за ма­лую мзду» челобитную на имя Пет­ра I.В своем письме царю Никонов сообщал, что «сделает он к военно­му случаю на неприятелей угодное судно, которым на море в    тихое время будет из снаряду забивать корабли» и что это судно «будет ходить в воде потаенно». Прозорли­вый ум Петра увидел в этом изобре­тении необычайную полезность для государства в решении задач выхода России к морю.
В начале января 1720года он принял у себя в кабинете привезен­ного из Москвы Никонова. Они дол­го наедине вели беседу. Петр из внимательного слушателя превра­щался в придирчивого экзаменато­ра. Видимо, царь уверовал в реаль­ность осуществления изобретения итут же приказал Никонову никому этой идеи не разглашать и, «таясь от чужого глаза», немедленно строить модель подводной лодки  Петр возвел Никонова в ранг мастера    «потаенных»    судов,   назначил высокое жалованье и выделил спе­циальный участок на галерном дворе.
Царь придавал настолько боль­шое значение изобретению подвод­ной лодки, что на заседании Адми­ралтейств-коллегий, высшего орга­на, ведающего строительством фло­та, докладывал лично о проекте «потаенного судна». Никонову раз­решено было подобрать лучших мас­теровых, работающих на судовер­фях Петербурга.
3 марта 1720 года модель «по­таенного судна» была заложена. Петр часто заходил на участок строительства, интересовался ходом работ, подсказывал, как и что луч­ше сделать, подбадривал Никонова, когда что-то у него не получалось, набрасывал эскизы отдельных дета­лей. Чиновники из конторы, руково­дившей строительством кораблей в Петербурге, презрительно относи­лись к Никонову, завидовали ему, обласканному Петром, срывали по­ставки качественных материалов и всячески мешали работать. Несмот­ря на это, модель лодки была по­строена и весной 1724 года ночью по приказанию Петра спущена на воду для испытаний.
Точного описания «потаенного корабля» нет, но судя по строитель­ным материалам, выписанным на постройку, можно сказать, что дли­на его была не более 6 метров, вы­сота 1,5—2 метра. Форма скорее напоминала плоскодонное судно с герметичной верхней палубой. В корпус были вделаны 10 оловянных пластин со сквозными отверстиями в каждой для приема из-за борта водяного балласта при погружении.
Балласт принимался в мешки, изго­товленные из «юхетных» кож. При всплытии вода откачивалась за борт с помощью медного поршневого на­соса, действовавшего вручную. В корпусе была сделана шлюзовая камера с люком, служившая для выхода водолаза из лодки, находя­щейся в подводном положении. Предполагалось, что, в случае ус­пешных испытаний лодки, на ней будут установлены «огненная тру­ба» и движитель, вероятнее всего, в виде весел.
На площадке испытаний, кроме царя, присутствовали ответственные чиновники адмиралтейства и адми­ралы. Ефим Никонов отвесил всем поклон, перекрестился и спустился в люк своего «потаенного судна». Началось погружение лодки. Не­ожиданно для всех, в том числе и для Никонова, лодка мгновенно провалилась на глубину и, видимо, от удара о грунт дала течь и стала быстро заполняться водой. Петр I организовал спасение «потаенного судна» и его изобретателя. Неудач­ное испытание вызвало злорадные насмешки недоброжелателей Нико­нова.


Подводная лодка «Барс>

Однако царь, веря в идею «по­таенного судна» и понимая, что удачи приходят не сразу, теплым словом одобрил растерявшегося изобретателя и объявил всем при­сутствующим, чтобы изобретателю «никто конфуза в вину не ставил». Никонов с новой энергией присту­пил к выполнению царского прика­за об исправлении повреждений и подготовке судна к новым испыта­ниям.
А между тем здоровье Петра ухудшалось, и он стал редко появ­ляться на строительной площадке. В одно из последних посещений Петра Никонов рассказал ему о вооружении «потаенного судна» «огненными трубами» для уничто­жения кораблей противника. По указанию Петра 17 августа 1724 го­да Адмиралтейств-коллегия при­няла решение: «В главную артил­лерию послать промеморию и требо­вать, дабы к потаенному судну де­сять труб медных поведено было порохом начинить и селитрою вы­мазать от той артиллерии».
Пользуясь болезнью Петра I, недоброжелатели Никонова стали обвинять его в перерасходе мате­риалов и средств, в невыполнении данного царю слова. Они еще боль­ше ограничили выдачу строитель­ных   материалов,   сократили   срок подготовки судна к испытаниям, почти полностью лишили корабела жалованья и приставили к нему капрала. Несмотря на тяжелые условия и нехватку материалов, Никонов продолжал работать.
Смерть Петра I и новые неудач­ные погружения «потаенного суд­на» окончательно развязали руки завистникам Никонова и чиновни­кам Адмиралтейств-коллегий. Нико­нов был разжалован из мастеров в рядовые рабочие и сослан «в Астра­ханское адмиралтейство с прочими отправляющимися туда морскими и адмиралтейскими служителями под караулом». Так был загублен талантливый изобретатель первой отечественной подводной лодки. Не­обходимо отметить, что Никонов, кроме изобретения подводной лод­ки, впервые в истории мировой тех- ники предложил оригинальный способ погружения, в основе кото­рого лежало изменение веса погру­женного судна. Им предложена идея выхода водолаза из подводной лодки через специально оборудо­ванный люк, оригинальное снаря­жение водолаза, и, наконец, Нико­нов пытался осуществить новый вид подводного оружия — «огненные трубы», нечто подобное огнемету.
Другим выдающимся русским творцом отечественной подводной лодки был Иван Федорович Александровский.


Александровский Иван Федорович (1817—1894).

Родившись в бедной семье, он из-за отсутствия средств смог за­кончить лишь ремесленное учили­ще. Разносторонне одаренный маль­чик особенно любил рисование и мечтал поступить в Петербургскую академию художеств. Но мечте этой осуществиться было не суждено. Тогда он начал самостоятельно за­ниматься рисованием и добился не­которых успехов: за четыре пейза­жа, представленных на столичной выставке, Петербургская академия художеств присвоила Александров­скому звание «внеклассный худож­ник». Так 20-летний Иван Алек­сандровский стал школьным учите­лем рисования и черчения. В это время на Западе стало развиваться фотографирование. Александровский увлекается им, изучает оптику, ме­ханику и коллоидную химию. Вско­ре он сам сконструировал несколь­ко типов фотоаппаратов, в том числе аппарат для стереоско­пического фотографирования. Кро­ме того, Александровский предло­жил ряд рецептов для обработки фотопластинок и   фотобумаги.   До сих пор фотографы пользуются не­которыми из этих рецептов.
Открытое им на Невском про­спекте фотоателье стало лучшим в Петербурге. Иван Федорович мог бы зажить спокойно и благополучно, если бы его не тянуло все время к кораблестроению и военно-морскому оружию.

Переломным моментом в его жизни явилась Крымская война (1853—1856 гг.). Будучи в Лондоне, он видел, как открыто Англия го­товила корабли к войне с Россией. И Александровский, горячо любя­щий свою Родину, решил изобрести новое средство борьбы с корабля­ми противника. «Мне казалось, — писал он позже, — самым лучшим к тому средством изобрести подвод­ную лодку, которая бы могла на­нести вред  и  даже  истребить не­ приятелей там, где они всего менее ожидали». Изучив все известные попытки строительства подводных лодок, Александровский пришел к выводу, что неудачи его предшественников состояли в отсутствии на лодках механического двигателя и соответ­ствующего технического оснащения. К 1861 году Иван Федорович разра­батывает проект подводной лодки с двигателем, работающим на сжатом воздухе. После двухлетних мы­тарств по официальным инстанциям проект его утвердили, и на построй­ку лодки было выделено 140 тысяч рублей. Еще во время обсуждения проекта один из видных ученых-ко­раблестроителей России генерал-майор Корпуса корабельных инже­неров С. О. Бурачек дал официаль­ное заключение. Он писал: «Вник­нув строго критически во все по­дробности проекта подводной лод­ки и проверяя ее вычислениями, я пришел к убеждению в действи­тельной его практичности...»


Подводный минный заградитель «Краб».


Линейный корабль «Октябрьская революция».

В июле 1865 года подводная лодка была спущена на воду. Дли­на ее была 33 метра, ширина — 4 и высота — 3,5 метра. Ее надводное водоизмещение было 352 тонны, подводное — 363 тонны. Лодка имела шлюзовую камеру для выхода водолазов при нахождении лодки под водой. На ней были установлены две одноцилиндровые пневматиче­ские машины общей мощностью 234 лошадиных силы. Сжатый воздух хранился в 200-х баллонах под дав­лением 100 атмосфер. Используе­мый машинами воздух поступал в лодку для вентилирования внутрилодочной атмосферы, а излишек его — отсасывался в освободившие­ся баллоны. Общий запас воздуха равнялся 6 кубометрам, что обеспе­чивало трехчасовое плавание со скоростью 6 узлов. Вооружение под­водной лодки состояло из двух со­единенных тросом мин — «зажига­тельного снаряда», подводимого под корабль противника и взрываемого из лодки с помощью электричества. Баллоны должны были набиваться сжатым воздухом с помощью четы­рехцилиндрового компрессора, уста­новленного на борту корабля, об­служивающего лодку.
Для испытаний опытного образ­ца Морской ученый комитет назна­чил контр-адмирала А. А. Попова. В течение июня и июля 1866 года лодка успешно погружалась в Сред­ней гавани и на Большом рейде Кронштадта. Находясь на глубине нескольких метров, лодка маневри­ровала, всплывала и возвращалась своим ходом в гавань.  А. А. Попов дал высокую оценку работе ее ме­ханизмов.
Вскоре на подводную лодку бы­ла назначена военная команда, состоявшая из одного офицера, двух унтер-офицеров, 10 машинистов и 10 матросов.
Несмотря на положительное за­ключение приемной комиссии, Алек­сандровский попросил дополнитель­ных средств на некоторые передел­ки и улучшение конструкции лодки.
Полностью отдавшись конструи­рованию и забросив фотодело, Алек­сандровский переживал большие ма­териальные затруднения. Он пони­мал, что его работа сопряжена с рис­ком для жизни и, в случае несча­стья, семья останется без куска хлеба. Александровский просит управляющего Морским министер­ством Н. К. Краббе назначить ему вознаграждение за изобретение, «...стоившее тяжких трудов и бес­сонных ночей, и еще важнее, при­чинившее мне громадные потери по фотографическим занятиям, кото­рые я принужден был бросить в про­должение того времени, как шло дело с проектированием и самой постройкой подводной лодки». И дальше: «Могу, положим, погибнуть и я, но польза и развитие моего изо­бретения останется навсегда...»
На усовершенствование подвод­ной лодки было дополнительно' вы­делено 70 000 рублей. Летом 1868 года была закончена модернизация лодки и начаты ее испытания. Командиром был капитан 1 ранга Эрдман. Испытания прошли успеш­но. Лодка показала подводную ско­рость хода около 3,5 узла и находи­лась непрерывно под водой в тече­ние 16 часов. Дальность подводного хода лодки равнялась 9 милям. Поз­же Александровский писал, что «...воздух в лодке нисколько не был испорчен, все лампы и свечи горе­ли светло и ясно, и никто не ощу­щал ни малейшего неудобства под водою: ели, пили, спали совершен­но так, как в обыкновенных комна­тах... Лодка же находилась на глу­бине 30 футов...»
Морской ученый комитет, в со­ставе которого были А. А. Попов и Г. И. Невельский, подвел итог: «...Главный вопрос о возможности подводного плавания решен: лодка, сделанная Александровским, удоб­но и легко опускается в воду и всплывает...». И дальше подчеркива­лось, что это русское изобретение «призвано к великой будущности со­вершить    огромный    переворот    в морских войнах и дать на море та­кую силу, какой не обладают еще другие народы...». Какими пророче­скими были эти слова!
Однако судьба изобретения Александровского оказалась трагич­ной. В 1871 году было принято ре­шение испытать лодку на проч­ность, для этого ее спустили на предельную, по расчетам Александровского, глубину — 24 метра. Лодка была без экипажа. Пролежав на этой глубине час, она благополуч­но всплыла. Никаких повреждений в корпусе и механизмах обнаруже­но не было. Пользуясь отсутствием Александровского, руководитель ис­пытаниями контр-адмирал Стеценко приказал погрузить лодку на 30 метров. При погружении на эту глубину корпус деформировался, и она затонула. Только через 2 года ее подняли с помощью изобретенных Александровским мягких понтонов. Морской ученый комитет, значи­тельно обновленный по составу, сделал вывод, что на восстановле­ние лодки потребуется 125 тысяч рублей, а так как подводные лодки не имеют применения для военных целей, то восстанавливать ее неце­лесообразно. Так было загублено вы­дающееся изобретение XIX века.
Начались бесконечные мытар­ства Александровского, предлагав­шего новые, более совершенные про­екты подводных лодок. Но все они-были отклонены Морским министер­ством.
Но, несмотря на косность и рутину чиновничьего аппарата цар­ской России, нужду и лишения, Александровский продолжал рабо­тать, уверенный в   прогрессивности своих предложений и необходимо­сти их для России. Им была изобре­тена первая в мире самодвижущая­ся мина-торпеда, разработан прсект подводного миноносца, вооруженно­го торпедами. Необходимо заметить, что изобретенная годом позже Уайт-хедом торпеда с меньшей точностью и скоростью шла по заданному кур­су. Однако Морское министерство закупило их по очень высокой цене, отказавшись от производства отече­ственных торпед по проекту Алек­сандровского. А чтобы отвязаться от неугомонного изобретателя, не­доброжелатели И. Ф. Александров­ского добились увольнения его со службы в Морском министерстве, сославшись на то, что он якобы «... не оправдал возлагавшихся на­дежд».
Так закончилась  изобретатель­ская деятельность Ивана Федоровича Александровского, посвятившего всю сбою жизнь развитию отече­ственного подводного кораблестрое­ния и военно-морского оружия.
Во второй половине XIX века ра ботал другой замечательный русский изобретатель подводной лодки Степан Карлович Джевецкий. Родился он в Подольской губернии С малых лет проявлял незаурядны! способности в области математик] и техники. Получив блестящее техническое образование, на всю жизнь увлекся конструированием : изобретательством. Первым его изобретением стал прибор для вычерчивания конических сечении В 1873 году состоялась всемирная выставка в Вене. На этой выставь приборы Степана Карловича yже занимали целый стенд. Среди многих его экспонатов был представлен автоматический прокладчик, рабо­тавший от компаса и лага.


Эскадренный миноносец «Новик».


Про­кладчик вычерчивал на карте прой­денный кораблем путь. Пояснения к представленным на выставке экс­понатам давал сам автор. Присут­ствовавший здесь на выставке пред­ставитель командования русского флота обратил внимание на Джевецкого и пригласил его работать совещательным членом Техническо­го комитета. С этого момента одно за другим появляются изобретения Джевецкого, поражающие своей сложностью и оригинальностью. Но главным делом его жизни было конструирование подводной лодки. Работа над первым ее проектом бы­ла прервана начавшейся в 1877 го­ду русско-турецкой войной. Джевецкий бросает все занятия и идет добровольцем на корабли Черномор­ского флота. Его как механика за­числили матросом-волонтером на во­оруженный пароход «Веста», кото­рый прославил свое имя в бою с турецким броненосцем «Фехти-Буленд». В числе особо отличившихся членов экипажа «Весты» был Сте­пан Джевецкий, награжденный Ге­оргиевским крестом. Он с гордостью носил его всю свою жизнь.


Джевецкий Степан Карлович (1843—1938).

Крейсер «Аврора» и орден Октябрьской Революции.

Увидев собственными глазами боевое применение кораблей, Дже­вецкий еще глубже проникся мыслью о необходимости создания подводной лодки. По мнению изоб­ретателя, лодка должна быть не­большой, приводимой в движение мускульной силой одного человека, вращающего гребной винт с помощью привода велосипедного типа. Вооружение   должно   состоять   из мины, которую лодка подводила бы под корабль противника.
Получив отказ от Морского ве­домства в выделении средств на "по­стройку лодки, Джевецкий строит ее на собственные деньги и испыты­вает в Одесском порту. Лодка дли­ной в 5 метров показала на испыта­ниях неплохие качества. Она хорошо погружалась и всплывала, имея подводную скорость хода около 3 узлов. Командир Черноморского флота адмирал Н. А. Араке заинте­ресовался ею. Во время очередного испытания Джевецкий на виду у всех прошел на лодке под водой к поставленной на рейде барже, при­крепил к ее днищу мину и, отойдя на безопасное расстояние, взорвал. Адмирал Араке возбудил ходатай­ство перед Морским ведомством о целесообразности постройки подвод­ных лодок и использовании их в прибрежной зоне против кораблей противника.
После испытаний специальная комиссия дала положительное за­ключение и высказала мнение о по­стройке лодки больших размеров, которая «будет пригодной для практических военных целей». Ра­нее уже говорилось о том, как вы­дающийся кораблестроитель П. А. Титов строил ее по проекту Джевецкого.
Размеры лодки оставили преж­ними, однако в устройство ее было внесено много различных усовер­шенствований. Экипаж состоял из 4 человек. Лодка прошла испыта­ния и в начале 1881 года была пе­ревезена в Гатчину, где предполага­лось на озере показать ее дарю.
Погружение лодки и маневри­рование ее под царской шлюпкой произвело сильное впечатление на присутствующих. Александр III приказал построить 50 подводных лодок. В течение одного года под­водные лодки Джевецкого были по­строены : 34 из них были направле­ны на Черноморский флот, а 16 — оставлены в Кронштадте. Вооруже­ние лодок состояло из двух пиро­ксилиновых мин. Взрыв мин произ­водился с помощью электричества, пропускаемого по проводам изнутри лодки. Скорость хода равнялась 3 узлам, максимальное погруже­ние — 10 метрам. Экипаж был уменьшен до 3 человек.
В 1883 году Степан Карлович разработал еще один проект усовер­шенствованной подводной лодки. Он предложил установить в ней акку­муляторные батареи и электромо­тор для вращения гребного винта, а также оснастить лодку небольшим торпедным аппаратом, позволяю­щим стрелять медными торпедами не только по стоящим, но и движу­щимся кораблям.
Военно-инженерное ведомство, в ведении которого находились 50 под­водных лодок, отказало   Джевецкому в средствах, но разрешило изоб­ретателю за свой счет переоборудо­вать две из них. В 1883—1884 гг. Степан Карлович переоборудовал две лодки, истратив на это 15 000 рублей.


Подводный минный заградитель типа «Л».

Это были первые в мире под­водные лодки, приводимые в дви­жение под водой электродвигателя­ми. Испытания показали, что лодки в подводном положении двигались в Неве против течения со скоростью 4 узла. Но эта скорость не удовлет­воряла Степана Карловича, и он решил вместо винтов установить на лодке водометный движитель, кото­рый назвал «гидрореактивным дви­жителем».
Переоборудованная по этому проекту подводная лодка была ис­пытана на Неве, где она показала скорость хода под   водой   3 узла.
Впервые на лодке был установлен наружный трубчатый торпедный ап­парат. Хотя идея переоборудования подводных лодок получила положи­тельную оценку, денег на это меро­приятие выделено не было, и про­ект был похоронен. А все остальные подводные лодки Джевецкого в 1896 году были приспособлены под обычные бакены, как не имеющие практического применения.
Джевецкий понимал, что раз­работанные им проекты подводных лодок не отвечают требованиям бурно развивающейся военно-мор­ской техники и не могут быть ис­пользованы против кораблей про­тивника в отдалении от берега. И он усиленно работает над новым про­ектом подводной лодки, значитель­но большего водоизмещения, воору­женной торпедами и имеющей ме­ханический двигатель для подвод­ного и надводного хода. В 1887 году эскизный проект такой лодки был закончен. Потребовалось 5 лет хож­дения по инстанциям, пока этот проект был утвержден. Джевецкий в это время жил в Париже и для со­ставления расчетов по корпусу и теоретическому чертежу лодки при­гласил А. Н. Крылова, предложив уплатить ему за оказанную помощь 4000 франков.
«Я согласился, — пишет А. Н. Крылов, — получил отпуск на ва­кационное время в Морской акаде­мии и примерно через неделю был уже в Париже... Моими расчетами Джевецкий остался вполне доволен, особенно расчетом прочности кон­струкции корпуса, и сверх догово­ренной платы подарил мне велико­лепное ружье Пердэ...»
Это был шестой вариант подвод­ной лодки Джевецкого, представлен­ный на рассмотрение в Морской тех­нический комитет в 1892 году. Дли­на ее равнялась 18 метрам, а водо­измещение было около 150 тонн. Для надводного хода предусматри­валась паровая машина, получаю­щая пар от котла, работающего на жидком топливе. Подводный ход лодки обеспечивался электромото­ром мощностью в 100 лошадиных сил, питающимся от аккумулятор­ной батареи. Предполагалось, что двигатели обеспечат лодке скорость хода в надводном положении до 16 узлов, а в подводном — до 10 узлов. Дальность плавания без по­полнения запаса горючего и элект­роэнергии рассчитывалась соответ­ственно 600 и 30 миль. Лодка мог­ла погружаться на 20-метровую глу­бину и находиться в подводном по­ложении в течение 3—б часов. Во­оружение лодки предусматривалось торпедное — из двух решетчатых аппаратов конструкции Джевец­кого.
Морской технический комитет рассмотрел проект подводной лодки и признал его лучшим по сравне­нию с зарубежными. Серьезное со­мнение вызвало использование па­ровой машины и по предложению вице-адмирала Пилкина проект Джевецкого был отклонен.
Прогрессивные кораблестроите­ли России всячески поддерживали Джевецкого и верили в его идею. Так, например, Петр Акиндинович Титов по собственной инициативе обратился в Морской технический комитет с предложением поручить ему построить   «надводный и под­водный миноносец» Джевецкого. Но и ему было отказано. Интересно за­метить, что, не добившись у царско­го правительства средств на строи­тельство подводного корабля, Джевецкий представил свой проект на международный конкурс, объявлен­ный французским правительством. Проект «надводного и подводного миноносца» Джевецкого был при­знан первым из 47, представленных на конкурс. Кроме того, француз­ское Морское министерство купило у Джевецкого конструкцию решет­чатых торпедных аппаратов, кото­рые до конца двадцатых годов со­стояли на вооружении кораблей французского флота. Русские же чи­новники из Морского и военного ведомств, боясь взять на себя от­ветственность и выделить средства на осуществление   проекта   отечественной подводной лодки, вели пе­реговоры с иностранными фирмами о закупке худших проектов, вроде лодки шведа Норденфельда.

Подводная лодка «Щ» («Щука»).

Спустя несколько лет Степан Карлович разработал подводную лодку с единым двигателем, и в 1903 году этот проект, оригиналь­ный по конструкции, был утверж­ден Морским техническим комите­том. Заказ на строительство лодки «Почтовый» с единым двигателем был выдан Петербургскому метал­лическому заводу в 1905 году. Ме­нее чем за год лодка была построе­на, и начались швартовые испыта­ния, продолжавшиеся до 1908 года. «Почтовый» — первая в мире лод­ка с единым двигателем для надвод­ного и подводного хода. Джевецкий предлагал установить на лодке ди­зели, но компактных, легких дизе­лей промышленность тогда не вы­пускала, и изобретатель был вы­нужден установить два бензиновых мотора по 130 лошадиных сил каж­дый, работающих на один гребной вал. В подводном положении ко­рабля работал один бензиновый двигатель. Обеспечение двигателя кислородом и вентиляция отсеков лодки производились за счет сжато­го до 200 атмосфер воздуха, храня­щегося в 45 баллонах. На лодке также имелись пневматический дви­гатель, работавший на насос, и два бензиновых для компрессора и динамомашины. Скорость подводного хода лодки равнялась 6 узлам. Воз­духа в баллонах хватало на 5 часов подводного хода.
Испытания дали возможность Морскому техническому комитету записать,    что    подводная    лодка
«Почтовый» явилась выдающимся достижением отечественной техни­ки, осуществившей идею единого двигателя. Однако были отмечены и существенные недостатки лодки: шум от работающих двигателей, резкие перепады давления воздуха внутри лодки, зависящие от глуби­ны погружения, опасность взрыва бензиновых паров и т. д. Несмотря на эти несовершенства, «Почтовый» по тактико-техническим данным не только не уступал, но значительно превосходил аналогичные типы под­водных лодок, разрабатывавшихся на Западе.
Но, к сожалению, уровень нау­ки и техники того времени не по­зволил создать совершенного под­водного корабля.
В 1909 году представленный Джевецким последний (девятый по счету) вариант подводной лодки с единым дизельным двигателем и вспомогательным мотором также имел серьезные конструктивные не­достатки.
«Почтовый» не пошел в серий­ное производство, но идея исполь­зования единого двигателя для под­водного и надводного плавания уже получила первое практическое во­площение.
Степан Карлович много внима­ния уделял теории корабля. Им бы­ли заложены основы для разработки теории сопротивления воды корпусу подводной лодки, находящейся в движении под водой, он внес су­щественный вклад и в теорию гребных винтов.
Не получая поддержки от цар­ского правительства, Джевецкий за­долго до Великой Октябрьской со­циалистической революции пере­ехал в Париж на постоянное жительство. Но и в этот период он не порывает связей с Россией.
Уже в советское время Степан Карлович ведет активную перепис­ку с некоторыми учеными нашей страны, оказывает помощь в уста­новлении связей между учеными СССР и Франции и до последних дней продолжает обширную науч­ную деятельность. Его предложения, идеи и технические конструкции и сегодня находят широчайшее при­менение в современных подводных лодках всего мира.
К 1900 году в военно-морских флотах мира не было боевых под­водных лодок. Начиная с 1901 — 1903 годов в крупных странах Евро­пы и США лихорадочно стали про­ектировать   и   строить    подводные корабли. Первоначально на них смотрели как на оборонительное оружие, дающее возможность защи­щаться на море от сильнейшего вра­га. Но одно из преимуществ под­водных лодок перед надводными кораблями — скрытность — давало заманчивую перспективу их широ­кого применения как наступатель­ного оружия.
Россия могла бы строить под­водные корабли значительно рань­ше других стран, если бы не отри­цательное отношение к этому вопро­су со стороны царского правитель­ства и большинства консервативно настроенных офицеров русского флота.
Однако повсеместное увлечение подводными кораблями заставило русское правительство для разработ­ки проекта подводной лодки 19 де- кабря_1900 года назначить комис­сию в составе помощника заведую­щего опытовым бассейном талант­ливого корабельного инженера И. Г. Бубнова, ведущего преподава­теля минного офицерского класса в Кронштадте М. Н. Беклемишева и помощника инженер-механика фло­та Н. С. Горюнова. Надо сказать, что Иван Григорьевич Бубнов вы­двинулся не только в отечествен­ном, но и в мировом подводном кораблестроении как один из веду­щих теоретиков и конструкторов подводных лодок. Профессор Воен­но-морской академии И. Г. Буб­нов известен всему миру как автор классических    трудов    в    области


Профессор Бубнов Иван Григорьевич (1872—1919).

строительной механики корабля — науки, которую он создал, а также как выдающийся конструктор подводных лодок и линейных кораблей. Им предложена, например, новая конструкция корпуса корабля, отличающаяся усиленными продольны­ми связями.
Комиссия получила все мате­риалы и проекты разрабатываемых и строящихся подводных лодок в Европе и Америке.
Обобщив эти материалы и ис­пользуя достижения в конструирова­нии отечественных подводных ко­раблей, Бубнов и Беклемишев раз­работали свой русский тип лодки, значительно отличавшийся от ино­странных. Отличие состояло в основ­ном в том, что они разместили глав­ный балласт в концевых легких ци­стернах вне прочного корпуса и да-ли более мощное торпедное воору­жение. Такое расположение цистерн позволяло лодке погружаться на предельную глубину для прочного корпуса без какого-либо вреда для легких цистерн главного балласта.
Построенная в 1903 году по этому проекту подводная лодка бы­ла названа «Дельфин» — первая боевая подводная лодка в русском военно-морском флоте. Она имела водоизмещение 113/124 тонны и приводилась в движение одним бен­зиновым и одним электродвигате­лем. Скорость надводного хода со­ставляла 10, а подводного 5—6 уз­лов.
Эта лодка в сравнении с луч­шей подводной лодкой того времени «Фультон» (США) при одинаковых параметрах имела существенные преимущества. Так, например, глубина погружения «Дельфина» бы­ла 50 метров, а «Фультона» — 30, торпедных аппаратов у «Дельфина» было два, у «Фультона» — один.